Наталья возвращалась домой после ночного дежурства на заводе. Несмотря на раннее утро и холодный, принизывающий ветер, люди шли к хлебному ларьку, чтобы отоварить карточки. Как там моя Катенька, не случилось ли чего? «Алексеевна, – окликнула Наталью соседка по коммуналке, – вам письмо вчера принесли, Катерина твоя плакала, я слышала». Сердце сжалось от предчувствия беды. Ускорила шаг, стремглав поднялась на третий этаж, остановилась перед своей дверью, чтобы перевести дух. Звонить не стала, ключом открыла дверь. Прошла по длинному коридору в свою комнатушку. Было холодно и темно. Дочка лежала на кровати, закутавшись в одеяло. «Мам, там письмо», – едва прошептала. Наталья раздернула шторы, стало светлее, села к столу.
Шел второй год войны. От Максима Дюжикова, своего мужа, Наталья получила всего одно письмо. Он писал, что жив, здоров, воюет, просил, чтобы они держались с Катюшкой, чтобы дождались его. А еще советовал перебраться жить к их общей знакомой Лиме Викентьевне, которая могла реально им помочь пережить блокаду. И действительно, Лиме удавалось добывать пропитание, обменивая свои вещи и драгоценности на продукты, и потом у нее был большой круг влиятельных друзей, они-то и подкармливали эту чопорную даму. Совета мужа Наталья не приняла, она и раньше недолюбливала эту предприимчивую особу, а теперь и вовсе ей было противно идти к Лиме на поклон. «Ничего, сдюжим, на то мы и Дюжиковы», – рассудила Наталья.
На столе лежало письмо, именно письмо, не похоронка. Катя его уже прочитала. Писал друг Максима, что тот тяжело ранен и лежит в госпитале. «Мам, а папка выживет?», – спросила дочь. «Выживет, дочурка, обязательно выживет, он у нас крепкий». Ни обратного адреса, ни адреса госпиталя в письме не было. «Ничего, сдюжим, все будет хорошо», – мысленно повторяла эту фразу Наталья.
Наталья Алексеевна с дочкой Катей пережили блокаду. От мужа пришло письмо. После госпиталя он вернулся в строй, воюет. Жизнь потихоньку налаживалась. Но как гром среди ясного неба – похоронка. Оказывается, когда они получили от Максима письмо, его уже не было в живых. Письмо где-то затерялось и было доставлено спустя время. Погиб при освобождении Польши.
Всю свою жизнь Наталья Алексеевна Дюжикова хранила верность своему Максиму. Она ждала его всю жизнь. Наталья была хороша собой, мужчины заглядывались на нее, но она и мысли не допускала, что кто-то, кроме ее Максима, может быть рядом с нею.
После войны Наталья Алексеевна работала смотрителем в Эрмитаже. С дочкой они по-прежнему жили в коммуналке на Васильевском острове на Малом проспекте.
Ленинград восстал из руин, приходил в себя, храня память о погибших и умерших в блокаду. Катерину Максимовну Дюжикову вызвали в профком фабрики «Скороход», где она работала мастером, и предложили туристическую путевку в Польшу. Это было поощрение за хорошую работу. «Поезжай, дочка, – одобрила Наталья Алексеевна, – может там с отцом встретишься».
И встреча произошла. В Варшаве, на мемориальной доске у братской могилы советских воинов, погибших при освобождении Польши, Катя нашла фамилию отца. Сначала она бегло прочитала надписи до конца, а потом, как будто споткнувшись, вернулась к началу. Фамилии были выбиты строго по алфавиту. «Дюжиков М.П.» – прочитала Катерина. «Папа, я нашла тебя», – заплакала Катерина Максимовна.
Еще раз Катя посетила Варшаву и братскую могилу вместе с матерью. Хоть Наталья Алексеевна была уже в преклонных годах, она не могла не поехать и не поклониться дорогой могиле. Мать и дочь, обнявшись, стояли у мемориала. Освобождая чужую землю, погиб их муж и отец, его прах покоится здесь, а память о нем живет в сердцах его родных и будет жить вечно. Подходили незнакомые люди – поляки, благодарили, возлагали цветы, обещали хранить память.
А Наталья Алексеевна дожила до 98 лет, похоронена на Серафимовском кладбище в Ленинграде. Умирая, сказала дочери: «А мы сдюжили, Катенька, не подвели отца».
Екатерина Максимовна Дюжикова не дожила до своего 90-летия один год. Она тоже похоронена на Серафимовском кладбище. Из родственников Дюжиковых остались только мы, двоюродные племянники, и мы теперь будем хранить память о Максиме Петровиче Дюжикове, погибшем при освобождении Польши, его вдове Наталье Алексеевне и дочери Екатерине Максимовне.
Людмила Бондарева.
